Камо грядеши, индустрия Алтая?

Выход в свет монографии кандидата экономических наук, доцента кафедры региональной экономики и управления экономического факультета АлтГУ Валерия  Мищенко "Депрессивный Алтай: анализ социально-экономической ситуации в крае и направления выхода из кризиса" вызвал волну откликов по поводу перспектив экономического развития края. Между тем, известный алтайский ученый, инициатор создания Союза промышленников Алтая и научный руководитель Института проблем промышленного развития Владимир Бородин придерживается иной точки зрения, и взгляды свои изложил в эксклюзивном интервью «СибирьИнфо».

Справка:

Бородин В.А. – доктор экономических наук, профессор, заслуженный машиностроитель РФ, научный руководитель Института проблем промышленного развития, заведующий кафедрой экономики и производственного менеджмента АлтГТУ им. И.И. Ползунова.

Автор множества научных трудов, публикаций и монографий.

Владимир Бородин

ФАЗУ КРИЗИСА МИНОВАЛИ

- Владимир Андреевич, после публикации книги вашего коллеги   Валерия Мищенко в политический лексикон стали возвращаться такие, казалось бы, забытые понятия  как «депрессивный Алтай» и «депрессивность экономики региона». Между тем, ваша монография «Промышленность Алтая: на рубеже веков», увидевшая свет совсем недавно, предполагает более оптимистичные оценки состояния и сценарии развития алтайской промышленности?

- Очевидно, что характеристики положения дел в алтайской промышленности неразрывно связаны и обусловлены общеэкономической ситуацией как в нашем крае, так и в России в целом. А что до концепции «депрессивности экономики Алтая», якобы характеризующей положение дел в крае, то мне бы не хотелось здесь критиковать коллег и вступать в какие-то дебаты. Я просто прочту определение из экономической энциклопедии: «депрессия – состояние экономики, при котором производство товаров и услуг сокращается; деловая активность падает в течение длительного времени; покупательная способность сокращается».Это и есть три главных признака депрессии. И если бы сегодня был 93-й, 94-й, даже 2000-й год, эти признаки еще можно было обнаружить. Но то, что происходит сегодня, к депрессии отношения не имеет. Поэтому все разговоры о депрессивности носят скорее политический характер. Убежден:  это попытка «втащить» в дискуссию какие-то экономические категории, не понимая их сути.

Чтобы вам проще понять, приведу классический пример из учебного курса по экономике. У любого кризиса есть фазы стагнации, спада (часто - резкого), фаза непосредственно депрессии, из которой два варианта дальнейшего развития событий: либо подъем,  вхождение в стадию роста и стабилизации, либо крах. Если говорить о промышленности, то к 1998 году мы скатились к 32 процентам от объема промышленного производства 1990 года. Это была самая низкая точка фазы кризиса. С того момента мы вошли в так называемую депрессию, когда промышленность держалась на плаву как поплавок при средненьком клеве: и тонуть сильно не тонет, и вверх не идет. Сегодня же мы явно находимся за пределами фазы кризиса, причем на этапе роста.

- С какого года, по-вашему, можно отсчитывать момент начала выхода из фазы кризиса?

- Не связывая сроки с нахождением у руководства регионом тех или иных конкретных личностей, считаю, что самая глубокая стадия депрессивного состояния продолжалась с 1996 до 2004 годы. После начали отмечаться явные тенденции роста, хотя они и не сразу проявились в конкретных показателях, к примеру, в индексах физических объемов промышленного производства. Стоит отметить и то, что и в целом по стране поднялась деловая активность. А ведь у нас есть предприятия, которые успешно работают не только на локальном рынке, но и на национальном, и даже глобальном, общемирововм. Поэтому в любом случае оживление в экономике страны  прямо и благотворно влияет на уровень деловой активности в любом регионе страны. В том числе и у нас в Алтайском крае. Добавьте к этому еще и энергичные действия нашей власти, которая за два года действительно многое сделала. Поверьте, я не привык лить елей на власть имущих, но в данном случае – это объективная оценка.

Разумеется, можно говорить о частностях:  кризисе отдельных отраслей и предприятий. Однако твердо убежден, что сегодня никак нельзя оценивать экономику края и в целом его промышленного производства как депрессивные!

КОМУ ВОЙНА, КОМУ – МАТЬ РОДНА…

- А чем бы вы могли проиллюстрировать эту оптимистичную оценку?

- Когда при моем участии создавалась программа развития промышленного производства до 2008 года, мы провели масштабный и глубокий анализ, что позволило дать оценку деятельности промышленных предприятий в различных отраслях. Работа в этом направлении началась с 1998 года и с выкладками на эту тему можно ознакомиться в упомянутой выше монографии «Промышленность Алтая: на рубеже веков».

Этот анализ показал, что на Алтае сегодня около 20% промышленных предприятий, производящих почти половину всей промышленной продукции, находятся в стадии устойчивого финансового положения, уверенно чувствуют себя на рынке. Более того, вступают в стадию развития: обновляют мощности, линейку продукции, осваивают новые технологии. К сожалению, есть и такие предприятия, которые по-прежнему находятся в кризисе. Их немного, и они всем известны – ОАО «Алттрак», ОАО «Алтайхимпром». Есть и так называемые «середнячки». По нашим прогнозам, часть из них не сможет справиться с новой ситуацией и не минуют стадию кризиса, а часть перейдет в группу устойчивых предприятий.

- Какие отрасли с большей долей вероятности ожидают негативные перспективы, а у каких будущее более светлое?

- В каждой отрасли есть и те и другие. Конечно, наименее рискованной группой являются отрасль сельхозпереработки, «пищевка». Хорошие перспективы у фармацевтической промышленности. Отрасль эта переживает сегодня подъем, рынки оживляются, разогреваются. Там сейчас нельзя  расслабляться - чуть-чуть вздремнул и «привет»!

В руки хороших собственников попал ОАО «Алтайкокс», который в результате достроил наконец-то пятую коксовую батарею и почти в полтора раза увеличил производство кокса. То же самое можно сказать об «Алтайвагоне», который по-прежнему имеет очень хорошие рыночные перспективы: парк железнодорожных вагонов на сегодня прилично устарел, а наше предприятие наработало очень хорошие связи с заказчиками. Кроме того, сейчас появилось приличное количество частных транспортных компаний, на долю которых приходится почти половина всех железнодорожных перевозок. А повышает емкость рынка, расширяет возможности «Алтайвагона»…

- А как вы относитесь к мнению о том, что нашему аграрному краю не обойтись без собственного сельхозмашиностроения?

- Более неверного и глупого посыла я не встречал!  Ошибочность его в том, что потребность края в разнопрофильной сельхозтехнике не может закрываться существующими предприятиями. Для того, чтобы завод работал рентабельно, у него должен быть определенный объем выпуска. К примеру, то же ОАО «Алттрак» для рентабельной работы должно производить не менее 2,5 – 3 тыс. тракторов в год. Краю же, из всего этого объема однотипных тракторов нужно как максимум штук 50 в год. Другой момент. Сегодня крестьянин сам решает, что покупать, и навязывать ему пусть плохонькое, но свое – ни в коем случае нельзя! А крестьянин покупает технику Минского тракторного завода, «Беларусь». Мало того, его платежеспособный спрос стал направляться в сторону уже и дальнего зарубежья: Америки, Канады, Европы. Поэтому, если мы говорим об экономике, в том числе и об экономике аграрного сектора, нужно оставить тему восстановлении алтайского сельхозмашиностроения. На него просто рынок не реагирует! Другое дело, что есть потребность в т.н. навесном оборудовании,   других механизмах, необходимых для ведения зонального земледелия (а у нас в крае 6 природно-климатических зон!), почвообрабатывающих орудиях. Вот это направление вполне заслуживает приоритетного к себе отношения. И, слава Богу, у нас эта отрасль развивается (например, в Павловске, или Тальменском районе).

Говоря проще, надо учитывать рыночную конъюнктуру, условия и требования рынка. Как я всегда объясняю студентам: без этого невозможно создание эффективного производства.

ИНВЕСТИЦИИ – НЕ ПАНАЦЕЯ?

- Что, по вашему мнению, мешает сегодня более поступательному, динамичному развитию региональной экономики в целом и промышленности в частности?

- Здесь следует сказать о дефиците инвестиций, который Алтайский край и ощущал и раньше. Я, как человек в возрасте, помню разные периоды истории Алтайского края и могу сказать, что с 1983 по 1989 годы был период так называемой интенсификации производства зерна и кормов, когда в решение этой задачи направлялись немалые средства, в том числе и федеральные. И результаты не замедлили сказаться. Достаточно сказать, что в этот период средняя урожайность зерновых достигла 14,7 ц/га. Это самый высокий показатель за период с 1946 по 2006 годы. В то время как в остальные годы колебался в пределах от 7 до 11 ц/га. Можно еще вспомнить 60-70-е годы,  когда  происходило технологическое переоснащение промышленных предприятий, осуществлялось строительство новых. Других периодов, когда в индустрию края направлялись столь существенные капиталовложения, кроме, разве что, строительства «Коксохима» и всего, что с этим связано, не было.  Сегодня с инвестициями у нас сложно.

- А стоит ли связывать перспективы развития алтайской промышленности с исключительной, приоритетной ориентацией на сторонних инвесторов?

- Разумеется, нет. У нас есть и свой инвестиционный потенциал, субъекты экономики, готовое и способные вкладывать средства. Причем не только в собственное производство. Прежде всего, это пищевая и сельхозперерабатывающая промышленность, которые и сами по себе остаются достаточно инвестиционно-привлекательными отраслями. Мы видим, что в основном там концентрируется новое оборудование, применяются современные технологии, работает обученный менеджмент и т.д. Но есть такие отрасли, которые в принципе, по определению не могут быть инвестиционно-привлекательными для частного инвестора. Речь идет прежде всего о машиностроении, где период окупаемости инвестиций в достигает 10 лет. Ну, какой частный инвестор будет вкладывать туда свои средства, да еще и в условиях сохраняющейся относительной нестабильности?..

Поэтому здесь, как сказал наш президент, нужно частно-государственное партнерство. Иными словами, частные инвестиции пойдут тогда, когда  государство будет гарантировать сохранность собственности, уже вложенных инвестиций. Чем? А тем, что оно само вкладывает свои деньги.

К малопривлекательным с инвестиционной точки зрения можно в известной степени отнести и некоторые предприятия химической промышленности с огромным производственным аппаратом, которые очень трудно перестроить на производство конкурентоспособной продукции. Понятно, что и среди химических предприятий не все однозначно. Тот же «Кучуксульфат» работает на собственном сырье, а его продукция вполне конкурентоспособно и востребовано на мировом рынке. Так, в каждой пачке практически любого стирального порошка до 60% алтайского сульфата натрия.

- Получается что у предприятий, не имеющих своей сырьевой базы, практически нет шансов «выйти в плюс»?

- Я бы сказал иначе: это предприятия, которые менее, чем все остальные, могут надеяться на обретение конкурентоспособности в этом усложняющемся мире.

- И что же у них нет шансов? Даже привлекая инвестиций из-за пределов края?

- А вы знаете, наверное, и это не поможет. В данном случае куда более эффективен механизм включения таких предприятий в транснациональные корпоративные структуры. И пусть они при этом теряют определенную самостоятельность. Пусть они прямо уже не выходят на рынок, пусть они «скукожат» свои активы до минимальных  размеров,  как «Сибэнергомаш». Но в итоге на том же котельном заводе - самая высокая в городе заработная плата. Конечно, обидно, что котлы теперь собираются в Европейской части. Но это продиктовано конъюнктурой рынка, поскольку оттуда гораздо ближе до рынков сбыта (китайские предприятия «выпали» из числа контрагентов котельщиков). Тем не менее, в рамках больших корпораций этим предприятиям может быть отведена своя роль специализированных производств.

СТОИТ ЛИ БОЯТЬСЯ ВАРЯГОВ?

- Сторонники концепции депрессивности Алтая говорят о том, что рост показателей промышленности носит главным образом локальный, кластерный характер…

- Я с этим абсолютно не согласен. Что у нас за последние пару-тройку лет резко пошло вверх? Горнорудная промышленность. А почему Суриков со своей командой не пускали в эту отрасль инвесторов из сопредельных регионов? Почему, когда Евдокимов привел на Алтай УГМК, все говорили, что он родину продал? Зачем издевались над тем, что те ему автобусы дали? Я был там, на УГМК в Рубцовском районе и до пуска (в период строительства), и во время пуска. И сейчас вижу, как они двигаются дальше и осваивают территорию. Ведь что такое УГМК? Это огромная компания по производству продукции цветной  металлургии, которая работает не только на рынке России, контролируя большую его часть, но и выходит на мировые рынки. У них есть все, чего не было у нас: наработки, деньги и рынки сбыта. У нас же была только руда, которая понадобилась им  в качестве добавок в производстве той или иной своей продукции. В конечном итоге они вложили, у нас появилась отрасль, и что тут плохого? В итоге объемы производства в горно-добывающей промышленности поднялись в три раза по сравнению с 2006 годом. Это ли не впечатляющий показатель?

Сейчас вот заходят китайцы, которые выиграли тендер на Зыряновское месторождение полиметаллических руд. Это месторождение более сложное по добыче, но «посланцы Поднебесной» готовы вкладывать инвестиции не только в разработку  месторождения, но и в социальную сферу. По крайней мере, они об этом заявляют. Конечно, к таким взаимоотношениям следует относиться с осторожностью. Убежден, в отношениях со сторонними, в т.ч. и иностранными инвесторами власть должна руководствоваться  одним принципом: какую пользу экономике Алтайского края это принесет?

- Насколько это удается?

- Я думаю, что пока – да.

- Почему же, в таком случае, у этой, казалось бы, взвешенной позиции в крае есть противники?

- Наверное, к таковым следует отнести некоторых местных бизнесменов. Ведь речь идет о конкуренции. И не просто в конкретных отраслях, где они работают, а в сферах приложения капиталов. Надо отметить, что наш бизнес сам сегодня не слишком охотно  идет в эти отрасли  со своими деньгами. Однако, как только появляется тот, кто готов это сделать, начинается недовольство, а то и откровенное противодействие.

СПАСУТ ЛИ НАС ВЫСОКИЕ ТЕХНОЛОГИИ?

-Как известно, кадры решают если и не все, то очень многое… В чем, на ваш взгляд, причина кадрового дефицита?

- На прошлой неделе я разговаривал с представителями завода механических прессов. У них полно заказов, но  они не могут эти заказы выполнить, потому что нет людей.  Сегодня индустрия края столкнулась с проблемой, о которой я предупреждал руководителей предприятий еще пять лет назад: ребята, надо платить, надо держать людей. Не всех, но хотя бы костяк! Надо искать возможности оставлять на предприятии специалистов. А мы дожили до того, что нет на заводах технологов, высококвалифицированных рабочих основных специальностей. Уже  и малоквалифицированного персонала не хватает! В итоге на моторный завод в литейный цех «гастарбайтеров»-узбеков пришлось приглашать.

- Так сегодня систему начального профессионального и средне-специального образования уже вроде бы меняют в соответствии с требованиями рынка труда…

- Ну, а мотивации где?.. Ведь одной лишь достойной зарплаты не достаточно. Очень важна уверенность человека в том, что он приходит надолго. Ну, или хотя бы на обозримый период. Что не получится снова такой кульбит, который уже был: вроде бы предприятия начали работать, а потом раз, и все! Объемов нет – рабочие не нужны.

- А такое сегодня возможно?

- Я как специалист не уверен, что такой вариант можно полностью исключить. А народ это чувствует чисто интуитивно. Я могу быть уверен только в тех предприятиях, которые выпускают продукцию, ориентированную на внутренний рынок. Продукцию, которая обеспечена платежеспособным спросом. Внутренний рынок – это край и ближайшие регионы, а продукция -  потребительского сегмента, не только пищевая.

- В чем наши перспективы?

- 14 процентов объема потребляемых непродовольственных товаров (одежда, предметы обихода, мебель, бытовая техника и т.д.) производится нашими производителями. Все остальное мы ввозим. Вот где большой потенциал для развития! Этот потенциал оценивается десятками миллиардов рублей. Это объемы нескольких крупных предприятий, вроде «Алтай-кокса», которые могут работать на этот рынок. Но для этого их продукция должна быть конкурентоспособной. Не только по качеству, но и по цене.

- Но разве мы можем делать дешевле, чем Китай?

- Нет, не можем.  Сегодня мы должны сказать, что алтайское машиностроение будет подниматься с колен только за счет выпуска высокотехнологичной, наукоемкой продукции, за которую заплатят деньги хоть где. Речь идет, например, о котельном оборудовании. Это оборудование, которое нужно не каждый день, но его и не каждое предприятие изготовит. Это могут быть и дизели, как бы мы ни говорили о сегодняшней ситуации на «Алтайдизеле» и «Барнаултрансмаше». Это продукция ОАО «Ротор», по крайней мере, до того, как он потерял все оборонные заказы, которые в настоящее время возвращаются. Можно еще вспомнить «Алтайгеомаш» и «Алтайкоксохимстрой». Именно потому, что эти предприятия умеют делать очень  качественную высокотехнологичную продукцию. Они могут поставлять свою продукцию хоть с каким транспортным плечом, где угодно брать сырье, но эту продукцию у них будут покупать.

- А может ли малый бизнес сыграть в этом процессе какую-то роль?

- Обязательно! Мне приходилось бывать на предприятиях малого бизнеса во времена, когда состояние большой промышленности было близко к депрессивному. Это была середина 90-х. Я видел, как эти люди работают в условиях неприспособленных помещений. К примеру, завод стеклопластика в Бийске. Он до сих пор работает в каких-то переоборудованных гаражах, но делает уникальные, востребованные вещи. А если взять Барнаул, сколько тут предприятий, изготавливающих пластиковые окна? Ведь это тоже технологии, которыми просто так не овладеешь…

То же самое по мебельным предприятиям. Крупные фабрики рухнули потому, что делали стандарт. А мелкие мебельщики, часто также в каких-то гаражах делали и делают мебель по индивидуальным заказам.

На одном из подобных минизаводиков производят охладитель пива, который покупают почти все пивзаводы по стране! То есть лучше их это никто не делает. Маленькое предприятие в Камне-на-Оби – местный металлозавод.  200 человек работающих делают насосы для коммунальных нужд, которые также покупают по всей стране.

И все это зарождалось в самые тяжелые для алтайской индустрии годы на наших глазах, без какой бы то ни было помощи со стороны властей!

Эти небольшие предприятия на общем фоне вроде бы и не заметны, но я считаю, что они делают очень много для того, чтобы снять напряженность на рынке труда, внести свою лепту в рост объемов промышленного производства. В прошлом году валовый объем выпущенной малыми промышленными предприятиями  края продукции составил 20 миллиардов рублей. И это при том, что общий объем промышленного производства в крае составил 105 миллиардов.

- Насколько работают программы помощи малому бизнесу в отношении таких предприятий?

- А вы знаете, они и не хотят, чтобы им помогали. Прежде всего потому, что не очень во все это верят. Только бы не мешал никто. Но на самом деле, помогать им надо.

- В чем вы видите слабые и сильные стороны современной промышленной политики краевых властей?

- Те чиновники, которые попадали во власть из планово-административной системы, очень часто оказывались малоадаптированы к рыночным реалиям. Им было очень сложно разбираться в хитросплетениях рыночной экономики и осуществлять продуманные управленческие решения. Хочу сказать, что сегодня то же Управление промышленности и энергетики Алтайского края много прибавило с приходом в руководство администрацией края Сергея Локтева и Виталия Ряполова. Это те люди, которые не один год работали на вполне конкретных производствах в условиях рынка. В отличие от многих прежних чиновников они имеют реальный рыночный опыт и в этом их главная ценность как руководителей. В этом отношении  кадровые решения, которые принял глава администрации края, удачны,  и край это уже  почувствовал.

В КАЧЕСТВЕ ПОСЛЕСЛОВИЯ

Из интервью В.А.Бородина газете «Алтайская правда»:

- В экономике мы пока мало что качественно изменили с 60-х годов прошлого века. Промышленность работает на старых технологиях и износившемся оборудовании, сельское хозяйство добивает последние комбайны и тракторы. Пока мы в рыночно-востребованных отраслях промышленности не обновим технологии и оборудование, наши «темпы роста» будут оплачиваться дальнейшим снижением экономического результата. Пока не освоим технологии глубокой переработки сельскохозяйственного сырья - сельскохозяйственное производство в целом будет низкорентабельным и испытывать проблемы сбыта своей продукции.

Следовало бы, на наш взгляд, присмотреться более внимательно к структуре экономики. Не все знают и помнят, что в не таком уж далеком прошлом экономику края определяло сельское хозяйство и мелкотоварное промышленное производство (в сегодняшних терминах - малый промышленный бизнес). В 30-40-х годах именно мелкотоварное производство бурно развивалось, в основном обеспечивая занятость и доходы населения края. Сейчас, когда экономика потеряла плановое начало, тенденции ко все большей значимости в экономике края малого промышленного бизнеса на современной технологической основе, сферы услуг, торговли очевидны. Создается новый облик экономики края, его новая структура, более гибкая и приспособленная к нестабильной рыночной среде.

Нельзя игнорировать это при определении приоритетов, использовании властью эффективного административного ресурса в регулировании экономических процессов и построении результативной экономики.