Борис Неудахин: Рынок все не отрегулирует, им нужно управлять.

Алтайский край вступает в новый сельскохозяйственный год. О проблемах АПК края, перспективах и путях их решения в эксклюзивном интервью агентству «СибирьИнфо» рассказывает вице-губернатор Алтайского края Борис Неудахин.

- Будет ли в связи с этим развиваться сеть народных рынков?

- Я не думаю, что это панацея от всех бед. У нас на Алтае нет тех проблем, которые существуют в мегаполисах Европейской части, той же Москве, где сельхозрынки находятся  неизвестно в чьих руках, куда трудно попасть непосредственным производителям, где «орудуют» исключительно посредники. У нас на рынках, и в Барнауле, и в любых крупных райцентрах, в этом смысле степень свободы гораздо выше. Другое дело, что должны развиваться торгово-закупочные кооперативы, учредителями которых выступают сами владельцы личных подсобных хозяйств. Сегодня их создано уже около двух десятков. И направление это, несомненно, будет развиваться.

- И все-таки, по мнению большинства представителей крайсельхозуправления, приоритет должен отдаваться крупным производителям…

- Когда у меня спрашивают, в каком направлении следует развивать АПК края, я отвечаю,  должны развиваться разнообразные  формы хозяйствования. У нас 60 районов, шесть почвенно-климатических зон. В зерносеющих районах, конечно же, должно присутствовать крупное машинное производство. Если посевной комплекс в таком хозяйстве приобретается за 15 млн. рублей, то и работать он должен на площади не менее, чем в 5000 га. И не надо нам эти 5000 га разбивать на 5000 паев, чтобы ковырять их на уровне личного подсобного хозяйства.

В то же время существуют районы специфичные, в предгорной зоне, например. Там должно развиваться мелкотоварное производство. В частности, в молочном животноводстве. А при условии доступного кредитования там может быть приобретен набор необходимой техники, 20 - 30 дойных коров и т.д. Не так давно я дал задание крайсельхозуправлению на разработку стандартного проекта типовой мини-фермы уровня подсобного хозяйства с привязкой к местности, к энергетике. Это будет что-то вроде хутора. Ведь когда на 15 сотках появляется поголовье 30-50 свиней - появляется вопрос об экологии, запахах и удобстве проживания с соседями. А далее мелкотоварное производство со временем в любом случае будет объединяться в более крупные структуры (кооперативы и т.д.), где производительность труда будет выше.

- Очевидно, что АПК, как, впрочем, и другие отрасли экономики нуждается в притоке инвестиций…

- Еще как! На сегодняшний день больше сотни хозяйств края (а это около 15 % от общего числа) - находятся в экономически неустойчивом положении. И на эти 15 % нужен инвестор, который должен, во-первых, прийти и купить остатки хозяйства, во-вторых, должен  понимать, что прямо завтра на этом он не разбогатеет. Сельское хозяйство – не та сфера, где возможна моментальная прибыль, как например в торговле. А результат получается только тогда, когда инвестор приходит с 10-25 млн. рублей, вкладывая их не только в выкуп основных фондов, но и пополнение оборотных средств. А это долгосрочные вложения.

В этом смысле есть дефицит вхождения бизнеса на алтайскую землю. Была бы другая ситуация, когда потенциальные инвесторы стояли бы в очереди, а мы бы выбирали наиболее перспективные варианты, было бы гораздо лучше. Но это в идеале! А сегодня бегаем, обзваниваем, уговариваем инвестора и чуть ли не насильно заводим его в агропромышленный бизнес.

- В этом отношении одним из удачных проектов можно назвать птицефабрику, которую намереваются отстроить белгородцы?

- Сейчас идет формирование бизнес-плана, изучается ситуация. Но я бы раньше времени победу не трубил - примета плохая! Хотя проект во всех отношениях хороший, поскольку мы производим колоссальное количество комбикормов и вывозим их за территорию края.

Хотелось бы еще пару крупных свинокомплексов, десяток мегаферм по производству молока. И на Алтае несколько  таких проектов уже разрабатывается. Мало того, по проекту свинокомплекса на 125 тыс. голов имеется потенциальный инвестор, который уже вышел на стадию привязки к местности.

- Что же делается для того, чтобы наш АПК Алтая стал инвестиционно привлекательным?

- Совершенно очевидно, в крае будет организована туристско-рекреационная зона. Для меня как вице-губернатора, курирующего АПК, ясно, что сюда приедет очень много людей, которых нужно будет кормить хорошей качественной продукцией. А значит, вполне возможно привлечение в эту сферу серьезных инвестиций из других регионов. Игорная зона – отдельная тема, но и ведь и там люди тоже будут что-то есть. Без вопросов, для инвесторов будут созданы все условия, предоставлены преференции. Но многих, к сожалению, пугают удаленность рынков сбыта, энергетическая и транспортная составляющие.

- Будет ли вестись дальше работа по уменьшению транспортных тарифов? Ведь это жизненный вопрос для нашего аграрного края!..

- Наш губернатор в начале марта участвовал в заседании правительства, где как раз и поднял эту тему.   Однако это невероятно тяжелая проблема. Как, например, повернуть вспять одну из рек Алтайского края. А задача перед нами ставится именно такая. Ведь в прошлом году мы полностью, по-честному прошли весь путь до заседания Федеральной тарифной комиссии (ФСТ) и все же, несмотря на согласования всех ведомств, наши расчеты приняты не были. Сейчас всю эту процедуру предстоит пройти заново. Но на этот раз у нас есть нечто более весомое. А именно поручение председателя правительства,  это придает больше инерции при решении этой проблемы..

- Необходима ли система мер разумного протекционизма со стороны краевых властей по защите интересов алтайских сельхозтоваропроизводителей на межрегиональных и внутреннем рынках?

- Если говорить о мукомольно-крупяной промышленности, то здесь мы имеем дело с жесточайшей конкуренцией. Вхождение в рынки – очень сложная задача. Хотя «восточные» рынки России у нас в любом случае останутся. Наша задача – удержаться в Европе и расширить свое присутствие в среднеазиатских странах Ближнего Зарубежья. Потому-то и важно решение вопроса железнодорожных тарифов.

По переработке молока, в тех объемах, которые производятся краем, мы конкурируем с Новосибирской областью, с их продукцией в виде йогуртов и кисломолочных изделий. Но я бы не сказал, что эта конкуренция носит интервенционный характер. В  этом смысле для нас стратегическим преимуществом является то, что большой объем рыночного продукта -  наши знаменитые твердые алтайские сыры. Они вполне конкурентоспособны от Москвы до Дальнего Востока. Беда в том, что нашими брендами уже начали пользоваться недобросовестные производители, что, впрочем, свидетельствует о  популярности самой марки алтайских сыров. Сегодня складывается ситуация, когда нашей молочной переработке уже не хватает собственного молока. Приходится частично завозить его из соседних регионов. И тем не менее, наши молокоперерабатывающие мощности, пусть в большинстве своем и устаревшие, загружены процентов на 70. Вот вам и тема развития ЛПХ в отношении молочного животноводства и строительства крупных комплексов!

По мясу – без вариантов. Мы его должны производить, перерабатывать. И продавать высоким качеством. Здесь есть потенциал для работы: Москва уже отошла от перемороженного мяса в пользу охлажденного. Значит, нужно приобретать соответствующее оборудование, идти в ногу с рынком. Наш губернатор подписал соглашение с правительством Москвы, пытаемся организовать там торговый дом «Алтай». Но войти на московский рынок очень непросто. Помимо транспортных проблем, там очень много других – и  экономических, и политических...

Есть проблемы по производству яйца. Его мы производим на 30 процентов больше, чем потребляем. И здесь реальное перепроизводство, конкуренция, и очень жестко в этом отношении нас поддавливает Новосибирск, поскольку у них более крупные птицефабрики, а значит, и ниже себестоимость.

Что касается  производства мяса птицы, то есть возможности его роста. Наше население может потребить до 23 тыс. тонн, а нашими фабриками производится около 7 тысяч. А подавляющую долю потребительского рынка в этом сегменте занимают импортные окорочки, которые здоровой конкуренцией должны выдавливаться. Надо просто знать, что наше бройлерное мясо – это действительно мясо, а не набор химиостимуляторов.

- Будет ли администрация края как-то участвовать во взаимоотношениях зернопереработчиков и производителей зерна?

- Зерна в непереработанном виде мы сегодня вывозим очень и очень мало. Условно говоря, для того, чтобы произвести 1400 000 тонн муки нам не хватает собственного зерна третьего класса. На Алтае в свое время были построены колоссальные мощности по хранению зерна, и мы на сегодняшний день способны хранить 6,5 миллионов тонн. То есть весь стратегический запас раньше здесь  закладывался и хранился. Надо отдать должное зерноперерабатывающей отрасли. В сложной экономической ситуации 1996-1998 гг., при переходе от одной формы собственности к другой, в условиях дефолта,  ее предприятия на Алтае сумели сохранить и даже нарастить собственные мукомольные мощности. Было завезено современное мукомольное оборудование, выстроены новые линии по выпуску макаронных и крупяных изделий. Поэтому объективно нам сегодня своего зерна не хватает. Мы около 400 000 тонн  закупаем у омичей и в Казахстане. Где-то 1,3 млн. тонн собственного зерна 3-го класса.

Взаимоотношения, о которых вы говорите, можно назвать если не конфликтом, то уж противоречием точно. А состоит оно в том, что наши зернопереработчики более организованы. У них есть свой Союз. В то время как сельхозтоваропроизводители более разрознены и самостоятельны. Много говорится о том, что переработчики обдирают крестьянина. Но  это не совсем так. В 2005-2006 гг. перерабатывающие предприятия шли просто на минимальном проценте рентабельности, а иногда падали ниже 5%. Чуть ли не на нуле!.. В этом смысле неорганизованность наших сельхозтоваропроизводителей зачастую приводит к использованию нерыночных механизмов, когда зерно  продается через посредника и ниже своей себестоимости. То есть появляются какие-то «серые» или «черные» схемы. И в этом случае у меня, как представителя государства, возникают серьезные вопросы: ведь мы со стороны федерального и краевого бюджета направляем  большие ресурсы в сельское хозяйство. А значит, вправе требовать чистоты сделки.

Кстати в прошлом году мы собирали производителей и переработчиков. Разговор получился бурный: переработчики называли цену от 3200 до 3900,  а производители требовали 5000. В итоге остановились на 3600 руб. за тонну. А дальше ее цена росла в зависимости от спроса и предложения, предприимчивости руководителей. Но кое-кто продавал по себестоимости и ниже, то есть себе в убыток. А почему?..

В этом году  своим постановлением губернатор Александр Карлин установил  минимальную закупочную цену в 3750 руб. за тонну пшеницы 3-го класса. Если кому-то удастся продать свою продукцию подороже – ради Бога! Но никто в этом году не должен продать ниже, чем по этой цене. В этом отношении у нас будет выстроена жесткая система отчетности. Разумеется, мы понимаем, что работаем в рыночных условиях, и как орган госвласти не имеем права напрямую вмешиваться в процесс ценообразования на рынке. Но опосредованно в это процессе будем присутствовать всегда. Сам рынок никогда не расставит все на свои места.

- Существует мнение, что с руководителями хозяйств, которые одновременно являются и собственниками, работать намного удобнее…

- Не был бы столь категоричным, потому, что здесь все зависит от порядочности самого руководителя. И уверен, что большинство руководителей крупных хозяйств этими схемами не пользуются. Здесь речь идет о тех, кто случайно приходит к руководству. А заканчивается это в конечном итоге банкротством хозяйств. И теми проблемами, которые с этим связаны… Считаю, что должен возникнуть Союз сельхозтоваропроизводителей  Алтая. Они сами, группа руководителей хозяйств пришли ко мне с этой идеей, а я эту ее просто поддержал. Думаю, к уборочной кампании такая организация будет создана. Пусть эти два союза друг с другом и контактируют, ищут компромиссы. В любом случае такой диалог необходим, и кто знает, может в результате такого общения родится какое-то совместное решение.

- Что ждет АПК края в этом году?

- Федеральные деньги (617 млн. руб. на компенсацию по ГСМ) поступили нам в числе первых регионов. К этому надо добавить еще более 400 млн. руб. «страховых» средств, целевые субсидии. В целом из федерального бюджета будет получено краем около 1,6 млрд. руб. Плюс бюджетный кредит на закупку топлива 350 млн. руб. из краевого бюджета. Это средства на  проведение посевных работ. Этого достаточно. Семена есть, и задача-максимум – хорошо провести посевную. Всего в 2007 году из краевого бюджета будет выделено 1 млрд. 673 млн. руб. В целом это солидный финансовый ресурс! Второе. В этом году нам поставлены более жесткие задачи:  рост на 5,5 %  по производству мяса в целом по всем категориям хозяйств. И 1,2-процентный рост по  молоку. В масштабах края каждый процент прироста – большой показатель в абсолютных цифрах.

Думаю, что  есть резервы с точки зрения использования  административного ресурса. Ведь не секрет, что вертикаль национального проекта в плане работы с ЛПХ и КФХ – это ГУСХ, на которое возложена функция работы с министерством, получения средств и своевременного их направления. У районной власти – обработка и концентрация информации, а самое главное – это должно исходить от уровня главы поселения. То есть глава сельсовета должен быть озадачен увеличением производства мяса и молока. Скажите, есть у нас такие главы? Пока мало. В этом отношении уровень муниципальной власти низко подготовлен. Многие, избираясь в главы поселений или районов, не всегда понимают, для чего они это делают и какие проблемы им придется решать. С прошлого года мы эту вертикаль не просто обозначили, но и выстроили.